Стих: Владимир Луговской -
Басмач

Дым папиросный качнулся,
   замер и загустел.
Частокол чужеземных винтовок
   криво стоял у стен.
Кланяясь,
  покашливая,
   оглаживая клок бороды,
В середину табачного облака
    сел Иган-Берды.
Пиала зеленого чая —
   успокоитель души —
Кольнула горячей горечью
    челюсти курбаши.
Носком сапога
   покатывая
    одинокий патрон на полу,
Нетвердыми жирными пальцами
    он поднял пиалу.
А за окном пшеница
   гуляла в полном соку,
Но тракторист, не мигая,
   прижался щекой к штыку.
Он восемь бессонных суток
   искал по горам следы
И на девятые сутки
   встретил Иган-Берды.
Выстрелами оглушая
   дикие уши горы,
Взяли усталую шайку
   совхозники Дангары.
Тракторист засыпает стоя,
   но пальцы его тверды.
И чай крутого настоя
   пьет Иган-Берды.
Он поднимает руку
   и начинает речь,
Он круглыми перекатами
   движет просторы плеч,
Он рад, что кольцом беседы
     с ним соединены
Советские командиры —
   звезды большой страны.
Он никого не грабил
   и честно творил бой,
Глазам его чужды убийства,
   рукам его чужд разбой.
Как снежное темя Гиссара,
    совесть его бела,
И ни одна комсомолка
   зарезана им не была.
Сто раз он решал сдаваться,
   но случай к нему не пришел.
Он выстрадал пять сражений,
     а это — нехорошо.
И как путник,
 поющий о жажде,
   хочет к воде припасть,
Так сердце его сухое
   ищет Советскую власть.
Милость Советской власти
   для храбрых — богатый пир.
Иган-Берды — знаменитый
   начальник и богатырь.
— Непреклонные мои пули
   падали гуще дождей,
От головы и до паха
   я разрубал людей.
Сокровища кооперативов
   я людям своим раздавал,
Повешенный мною учитель
   бога не признавал,
Тяжелой военной славой
     жилы мои горды.
Примите же, командиры,
   руку Иган-Берды!—
Но старший из командиров
    выпрямился во весь рост.
По темным губам переводчика
    медленно плыл допрос.
И женщина за стеною
   сыпала в миску
       рис.
Прижавшись к штыку щекою,
   жмурился тракторист.
Солнца,
 сна
  и дыма
   он должен не замечать.
Он должен смотреть в затылок
    льстивого басмача.
Кланяется затылок
   и поднимается вновь,
Под выдубленной кожей
   глухо толчется кровь.
И тракторист усмехается
   твердым, сухим смешком:
Он видит не человека,
   а ненависти ком.
За сорванную посевную
   и сломанные его труды
Совсем небольшая расплата —
       затылок
         Иган-Берды.

1932

Другие стихи автора:

  • Береза Карелии
    Что же ты невесела, Белая береза? Свои косы свесила С широкого плеса, С моха, камня серого...

  • Большевикам пустыни и весны
    В Госторге, у горящего костра, Мы проводили мирно вечера. Мы собирали новостей улов И погл...