Стих: Дмитрий Мережковский -
Иов

I
...И непорочного Иова струпьями лютой проказы
Бог поразил от подошвы ноги и по самое темя.
Иов сидел далеко за оградой селенья на пепле.
Острую взял он себе черепицу скоблить свои раны.
Молвит жена ему: «Все еще тверд ты в своем
    благочестье?
Встань и Творца похули, чтоб тебе умереть».
    Но смиренно
Иов жене отвечает: «Я доброе принял от Бога,
Должно и злое принять: да исполнится воля Господня!»

Мудрый Софар, Елифаз из Темани, Валдат из Савхеи(3)
Вместе сошлись, чтобы сетовать с ним, утешая
    страдальца.
Очи подняв, издали не узнали несчастного друга.
Жалобный голос возвысили, ризы свои разодрали,
Стали рыдать, неутешные, пыль над главами бросая.
С Иовом рядом семь дней и ночей просидели
    в молчанье:
Слова никто не сказал, оттого что страдание было
Слишком велико. И первый открыл он уста и
    промолвил:
II
  Иов
  Да будет проклятым навек
Тот день, как я рожден для смерти и печали,
Да будет проклятой и ночь, когда сказали:
   «Зачался человек».
  Теперь я плачу и тоскую:
  Зачем сосал я грудь родную,
Зачем не умер я: лежал бы в тишине,
  Дремал — и было бы спокойно мне.
И почивал бы я с великими царями,
  С могучими владыками земли, —
  Победоносными вождями,
  Что войны некогда вели,
Копили золото и строили чертоги...
  Я был бы там, где нет тревоги,
  Где больше нет вражды земной,
  Где равен малому великий,
  Вкушают узники покой,
  И раб свободен от владыки...
  На что мне жизнь, на что мне свет?
  Как знойным полднем изнуренный,
Тоскуя, тени ждет работник утомленный,
  Я смерти жду, — а смерти нет.
О, если б на меня простер Ты, Боже, руку
  И больше страхом не томил, —
  Чтоб кончить сразу жизнь и муку,
  Одним ударом поразил.

  Елифаз
Ужель ты праведней Отца вселенной,
  Ужель на суд Его зовешь?
  Зачем же с речью дерзновенной
  Ты против Бога восстаешь?
  Безумец тот, кто не склоняет
  Во прах главы перед Творцом.
Когда и небеса нечисты пред лицом
  Всевышнего, когда не доверяет
  Он даже ангелам Своим, —
  То как же чистым быть пред Ним
  Тому, кто рвется на свободу,
  В темницу плоти заключен,
  Тому, кто женщиной рожден
  И беззаконье пьет, как воду?

  Иов
  О да, над бездной Бог грядет,
  Столпы земли передвигает,
  Печать на звезды налагает,
  Прикажет, — солнце не взойдет.
  Он пронесется, — не замечу,
  Захочет взять, — кто запретит?
  Он спросит, — как Ему отвечу,
  Накажет, — кто меня простит?
  Пред взором мудрости Господней
  Открыты тайны преисподней,
  И херувимы, падши ниц,
  Не открывая в страхе лиц,
  Трепещут у Его подножья,
  И полон мир Его чудес,
  И все величие небес —
  От дуновенья Духа Божья.
  Жив мой Создатель, жив Господь,
  Мой Бог, суда меня лишивший,
  Мне душу скорбью омрачивший:
  Его нельзя мне побороть.
  Но пусть страдаю, неутешный, —
  Я вашей лжи не потерплю,
  И правоты моей безгрешной,
  Пока я жив, не уступлю.
Голодных я кормил, я утолял печали,
Я утешал больных, для сирот был отец,
И чресла бедняков меня благословляли,
  Согретые руном моих овец.
  За щедрость в дни былые славил
  По всей земле меня народ.
  В тени вечерней у ворот
  Мое седалище я ставил.
И юноши ко мне, и старцы, приходя,
  В благоговении молчали,
  И слов моих смиренно ждали,
  Как благодатного дождя.
  За что же ныне я в позоре,
  Людьми отвергнутый, живу,
  Не знаю, где в слезах и горе
  Склонить бездомную главу.
В пыли, со струпьями на почернелой коже,
Сижу и думаю: меня утешит ложе.
Но Бог виденьями пугает и во сне.
И ночью холодно в разодранных одеждах,
Во мне страдает дух, и плоть болит во мне,
  Тень смерти — на усталых веждах.
И все-таки я прав, я чист перед Тобой,
Не ведаю, Господь, за что терплю мученье.
Земля, ты кровь мою невинную не скрой, —
  Да вопиет она о мщенье!

  Вилдат
Скажи, ты видел ли, чтоб Бог вознаграждал
  Людей жестоких и лукавых,
  Чтоб Он поддерживал неправых
  И непорочных отвергал?
  О нет, — в шатре у беззаконных
  Померкнет радостный очаг,
  Он восстановит угнетенных,
  И будет к праведному благ,
  И суд рабам своим дарует.
  Но кары Божьей не минует
  Творящий темные дела:
  Когда в броне он бесполезной
  Уйдет от палицы железной,
  Настигнет медная стрела:
  За грех твой скорбь вошла в обитель
  И за вину твоих детей
  Рукою любящей Своей
  Тебя карает Вседержитель.
  Терпи, смиряйся и молчи.

  Иов
  Все утешения напрасны,
  О бесполезные врачи!
  Шатры злодеев — безопасны,
  Дома грабителей полны
  Благословенной тишины.
Я знаю: правды нет, и все ж о ней тоскую,
  Без правды жить я не хочу,
  Лишь только вспомню — негодую
  И содрогаюсь и ропщу.
Не буду я молчать, не буду покоряться,
Невинен я, — и пусть меня накажет Бог.
  О, если б с Ним я только мог,
  Как равный с равным состязаться!
  Но нет возмездья, нет суда.
  Ужель Он праведных не любит,
  И злых, и добрых вместе губит?
Зачем, о Господи, не ведает труда
  И богатеет нечестивый?
Зачем обильный плод ему приносят нивы,
  И множатся в полях его стада?
Зачем преступные живут среди веселий,
  Пируют, смерти не боясь?
  Их дети прыгают, смеясь,
  Под звук тимпана и свирели.
  Господь забыл Своих рабов,
  Он не поможет угнетенным,
  Он не утешит бедняков, —
  Он землю отдал беззаконным.
  И отторгают от сосцов
Младенцев плачущих, живут под кровом неба
Нагие без одежд, голодные без хлеба.
  Меж тем, как должен быть злодей
Соломинкой, Господь, в живой руке Твоей,
  Былинкой, ветром уносимой, —
  Он жизнь кончает, невредимый.
«Его потомству Бог возмездье бережет», —
  Так кто-нибудь из вас мне скажет.
Но пусть и сам злодей от мести Божьей пьет,
Пускай Господь самих грабителей накажет,
  А до детей и до грядущих бед
  Им после смерти — дела нет.
  Скопилось в мире слишком много
  Неотомщаемых обид, —
  И это видят очи Бога,
  Он это терпит и молчит!

  Софар
  Не говори, что Бог несправедлив,
Но люди Вечного постигнуть не умеют.
Лишь сердцем мудрые, гордыню укротив,
  Пред Ним благоговеют, —
  Затем, что свят Его закон,
  И в сонме ангелов небесных
  Он страшным для очей телесных
  Великолепьем окружен.
И если б отнял Он на миг Свое дыханье,
  И сердце обратил к Себе Господь, —
Погиб бы человек и всякое созданье,
И возвратилась бы во прах живая плоть.
  Ты сам избрал свою дорогу:
  На бремя жизни не ропщи.
Будь добрым для себя, не угождая Богу,
И за добро свое награды не ищи.
  Мы по земле пройдем, как тени,
  Учись у древних мудрецов,
  Учись у прошлых поколений,
  У наших дедов и отцов.
А мы — вчерашние и ничего не знаем,
Во всем ничтожные — во благе и во зле,
  Мы, не достигнув на земле
  Ни мудрости, ни счастья, — умираем.

  Иов
О, если б мог судьбой я поменяться с вами,
Не так же ли, как вы, главой бы я кивал,
Старался бы помочь в страданиях словами,
  Движеньем губ вас утешал.
  Но тот, чье сердце в счастье дремлет,
Понять чужую скорбь не может никогда.
  Кричу: обида! Бог не внемлет,
  Я вопию, — и нет суда.
И что мы — для Него? Зачем подстерегает,
  Зачем испытывает нас
  Он каждый день и каждый час,
И мстит, и горечью нам душу пресыщает?
Не Ты ль образовал, скрепил костями плоть,
И жизнь не Сам ли Ты вдохнул в меня, Господь,
Не Ты ли надо мной трудился, как ваятель?
  За что невинного губить?
  Ужели хочешь истребить
  Ты дело рук Твоих, Создатель?
  И в нескончаемой борьбе
Зачем меня врагом поставил Ты Себе?
Кого преследуешь? Как ураган — пылинку,
Меня похитит смерть. Я слаб и одинок.
Не гонишь ли, Господь, Ты сорванный листок,
Не сокрушаешь ли увядшую былинку?
Кто знает, доживу ль до завтрашнего дня.
Вот скоро я умру, — поищешь, — нет меня.
Уйду — и не вернусь — в страну могильной сени,
В страну безмолвия и ужаса, и тени.
Когда могучий ствол повалит дровосек,
Еще надежда есть, что вновь зазеленеет
Полузасохший пень и даст живой побег,
Как только брызнет дождь и сыростью повеет;
А если человек с лица земли исчез, —
Он не вернется вновь, из гроба не воспрянет,
  Во прахе ляжет и не встанет
  Он до скончания небес.
О, если у Тебя могущество и благость,
  Господь, что значит грех людей,
Зачем бы не простить и осуждений тягость
  Не снять с души моей?
Ответь же, выслушай, Владыка, оправданье,
Иль лучше, — нет, оставь, оставь меня, забудь,
Чтоб мне опомниться, перевести дыханье,
Не мучай, отступи и дай мне отдохнуть!
III
Смертному Бог отвечал несказанным глаголом из бури.
Иов лежал пред лицом Иеговы в прахе и пепле:
«Вот я ничтожен, о Господи! Мне ли с Тобою бороться?
Руку мою на уста полагаю, умолкнув навеки».
Но против воли, меж тем как лежал он во прахе
    и пепле —
Ненасыщенное правдою сердце его возмущалось.

Бог возвратил ему прежнее счастье, богатство умножил.
Новые дети на празднике светлом опять пировали.
Овцы, быки и верблюды в долинах паслись
    безмятежных.
Умер он в старости, долгими днями вполне
    насыщенный,
И до колена четвертого внуков и правнуков видел.

Только в морщинах лица его вечная дума таилась,
Только и в радости взор омрачен был неведомой
    скорбью:
Тщетно за всех угнетенных алкала душа его правды, —
Правды Господь никому никогда на земле не откроет.

1892

Другие стихи автора:

• Искушение
  Серебряной каймой очерчен лик мадонны В готическом окне, и радугой легло Мерцание луны на ...

• И снилось мне: заря туманная...
  И снилось мне: заря туманная, В полях густеющая мгла, И сосен кровь благоуханная — Светлот...