Стих: Гавриил Державин -
На кончину графа Орлова

Что слышу я? Орел из стаи той высокой,
Котора в воздухе плыла
Впреди Минервы светлоокой,
Когда она с Олимпа шла*, —
Орел, который над Чесмою
Пред флотом Россиян летал,
Внезапно роковой стрелою
Сраженный, с высоты упал!

Увы! где, где его под солнцем днесь паренье?
Где по морям его следы?
Где бурно громов устремленье
И пламенны меж туч бразды?
Где быстрые всезрящи очи
И грудь, отважности полна?
Все, все сокрыл мрак вечной ночи:
Осталась слава лишь одна!

1796

Комментарий Я. Грота

Федора Григорьевича, род. 8 февраля 1741, ум. в Москве 17 мая 1796 года. Он возвысился, вместе с братьями своими, в начале царствования Екатерины II, и хотя находился в гражданской службе (обер-прокурором в сенате), но при открытии турецкой войны отправился с графом Алексеем Григорьевичем в Архипелаг, взял в Морее несколько крепостей и участвовал в чесменской битве, где едва не погиб вместе со взорванным на воздух кораблем Евстафием. В царскосельском саду воздвигнут ему особый памятник, которого не должно смешивать с большою ростральною колонною середи пруда, поставленною в честь его брата (см. изображение ея выше, на стр. 423). О личности Ф. Г. Орлова сообщается в Записках современника (Жихарева, ч. I, стр. 152) следующий отзыв: «Он был человек большого природного ума, сильного характера, прост в обхождении и чрезвычайно оригинален иногда в своих мыслях, суждениях и образе их изъяснения. Например, он никогда не предпринимал ничего, не посоветовавшись с кем-нибудь одним; но терпеть не мог советоваться с многими, говоря: ум хорошо, два лучше, но три с ума сведут.»

Это стихотворение в первый раз явилось в Аонидах 1796 года (кн. I), стр. 173, под заглавием Стихи на кончину гр. Ф. Г. Орлова и с подписью Д—н. Потом оно было напечатано в изданиях: 1798, стр. 389, опять с означением в заглавии полного имени гр. Орлова, и 1808, ч. I, LXIV.

В «Письме к графине С. И. С. (Салтыковой) о русских поэтах» (Сев. Цветы на 1825 г., стр. 16) П. А. Плетнев говорит по поводу этой оды: «В шестнадцати стихах поэт успел все сказать, что представлял ему величайший предмет. Покрывало аллегории ничего не скрывает от глаз ваших. Вы узнаете и Минерву и стаю орлов ея. Нет ни одной черты недоконченной и ни одной лишней. Может быть, вы пожелали бы видеть несколько размышлений; но они сами наполняют душу с последними двумя стихами оды». Величайшие писатели тем и отличаются от обыкновенных, что они заставляют думать, а последние наводят скуку своею говорливостию. Между тем, как все оживлено в этой оде! Нет ни одного стиха, который бы не заключал в себе движения. Таков и должен быть язык лирической поэзии, как язык чувств, а не размышления».

Относительно первого стиха: Орел из стаи той высокой ср. у Пушкина выражение «Екатерининых орлов» (Воспоминания в Царском селе, изд. Анненкова, ч, I, стр. 233) и относящиеся к Кутузову слова:

«Сей остальной из стаи славной
Екатерининских орлов».
(Объяснения к Полководцу, там же, ч. III, стр. 49).

На первом из приложенных рисунков старец, опирающийся на урну (Рок), глядит на сраженного стрелою орла; на втором представлена летящая в облаках Слава (Об. Д.).

Другие стихи автора: