Стих: Яков Полонский -
Под Красным Крестом

Посв. памяти баронессы Ю. П. Вревской

Семь дней, семь ночей я дрался на Балканах,
Без памяти поднят был с мерзлой земли,
И долго, в шинели изорванной, в ранах,
Меня на скрипучей телеге везли;
Над нами кружились орлы, — ветер стонам
Внимал, да в ту ночь, как по мокрым понтонам
Стучали копыта измученных кляч,
В плесканьях Дуная мне слышался плач.

И, с этим Дунаем прощаясь навеки,
Я думал: едва ль меня родина ждет!..
И вряд ли она будет в жалком калеке
Нуждаться, когда всех на битву пошлет...
Теперь ли, когда и любовь мне изменит,
Жалеть, что могила постель мне заменит!..
— И я уж не помню, как дальше везли
Меня по ухабам румынской земли...

В каком-то бараке очнулся я, снятый
С телеги, и понял, что это — барак;
День ярко сквозил в щели кровли дощатой,
Но день безотраден был, — хуже чем мрак...
Прикрытый лишь тряпкой, пропитанной кровью,
В грязи весь, лежал я, прильнув к изголовью,
И, сам искалеченный, тупо глядел
На лица и члены истерзанных тел.

И пыльный барак наш весь день растворялся:
Вносили одних, чтоб других выносить;
С носилками бледных гостей там встречался
Завернутый труп, что несли хоронить...
То слышалось ржанье обозных лошадок,
То стоны, то жалобы на распорядок...
То резкая брань, то смешные слова...
И врач наш острил, засучив рукава...

А вот, подошла и сестра милосердья! —
Волнистой косы её свесилась прядь...
Я дрогнул... «К чему молодое усердье?
Без крика и плача могу я страдать...
Оставь ты меня умереть, ради Бога!»
Она ж поглядела так кротко и строго,
Что дал я ей волю и раны промыть, —
И раны промыть, и бинты наложить.

И вот, над собой слышу голос я нежный:
«Подайте рубашку!» — и слышу ответ, —
Ответ нерешительный, но безнадежный:
«Все вышли, и тряпки нестираной нет!»
И мыслю я: Боже! какое терпенье!. —
Я, дышащий труп, — я одно отвращенье
Внушаю; но — нет его в этих чертах
Прелестных, и нет его в этих глазах!

Не долго я был терпелив и послушен:
Настала унылая ночь, — гром гремел,
И трупами пахло, и воздух был душен...
На грязном полу кто то сонный храпел...
Кой-где ночники, догорая, чадились,
И умиравшие тихо молились
И бредили, — даже кричали «ура!»
И, молча, покойники ждали утра...

То грезил я, то у меня дыбом волос
Вставал; то, в холодном поту, я кричал:
«Рубашку — рубашку!..» и долго мой голос
В ту ночь истомленных покой нарушал...
В туманном мозгу у меня разгорался
Какой-то злой умысел, и порывался
Бежать я, — как вдруг, слышу, катится гром,
И ветер к нам в щели бьет крупным дождем...

Притих я, смотрю, — среди призраков ночи
Сидит, в красноватом мерцанье огня,
Знакомая тень, и бессонные очи,
Как звезды, сквозь сумрак, глядят на меня.
Вот встала, идет и лицо наклоняет
К огню, и одну из лампад задувает...
И чудится, будто одежда шуршит,
По белому темное что-то скользит...

И странно, в тот миг, как она замелькала
Как дух, над которым два белых крыла
Взвились, — я подумал: бедняжка устала,
И если б не крик мой, давно бы легла!..
Но вот, снова шорох, и — снова в одежде
Простой (в той, в которой ходила и прежде),
Она из укромного вышла угла
И светлым виденьем ко мне подошла, —

И с дрожью стыдливой любви мне сказала:
«Привстань! Я рубашку тебе принесла»...
Я понял: она на меня надевала
Белье, что с себя потихоньку сняла...
И плакал я. — Детское что-то, родное
Проснулось в душе, и мое ретивое
Так билось в груди, что пророчило мне
Надежду на счастье в родной стороне...
..............

И вот, я на родине! — Те же невзгоды,
Тщеславие бедности, праздный застой,
И старые сплетни, и новые моды...
Но нет! не забыть мне сестрицы святой!
Рубашку её сохраню я до гроба...
И пусть наших недругов тешится злоба! —
Я верю, что зло отзовется добром: —
Любовь мне сказалась под Красным Крестом.

1878. Марта 6

Другие стихи автора:

  • Подойди ко мне, старушка
    — Подойди ко мне, старушка, Я давно тебя ждала.— И косматая, в лохмотьях, К ней цыганка по...

  • Подросла
    1 Моя мать от нужды и печали Вся изныла, тая Свое горе; а я Подросла, и не знаю, мила ли М...