Стих: Василий Кубанёв - Я человечествую
Поэма
Вере Клишиной — человеку, начинающему жизнь.
Звучаньем переполненная видимость
От зримых грохотов неотделима.
Клокочет мир в себе, собою грезит,
Собою отрицается и кружится
Безостановочно и неразумно...
Соприкасаясь с общей колготою,
Он все желает притянуть и поглотить
И ко всему приблизиться стремится.
Он развивается в противоборстве сил
И, обнажаясь, облипает новым,
Становится увесистей и крепче,
И нет конца разматыванью быстрому,
Нет удержу несносному размаху.
Идет сраженье.
Время всемогущее
Развертывает яростно событья,
Как ветер разволнованного зала
В момент, предустановленный заранее,
Сам чудом раскрывает партитуру.
На помост незаметный и торжественный,
Набухшей тишиною возведенный,
Я светом взглядов чьих-то озарен,
Я изнемог от легкости, влекущей
К отрыву и ко взлету безраздумному.
Я вниз смотрю, чтоб не подняться кверху.
Я поднимаю руки.
Все молчанием Захлебывается.
Оно горланит
Еще упорней и звончей,
чем прежде,
Но я и сам кричу и этим начисто
Все остальные звуки заглушаю.
Неповторимый трепет разлетается
И застывает, все обдав собою,
И исчезает, все обняв собою.
Я умолкаю. Все ревет сияюще,
Истомлено охотой подчиниться.
Я руки в стороны разбрасываю,
И чем встает заметней невозможность
Отъединить их от себя, отринуть —
Тем я неистовей махаю ими.
Всего себя хочу разбить на клеточки
И по миру раздуть, разнесть, рассеять,
Чтоб к каждому, кто существует на земле,
Прилипла часть меня, и я мог всюду
Присутствовать, и находить себя,
И все переносить, и все изведывать,
И все вмещать в свой небольшой размер.
Но я прислушиваюсь к шуму сложному
И замечаю, как он изменился
От моего самораспепеленья.
Он стройным стал, в нем виден смысл знакомый мне.
Свои движенья в нем опознаю я,
По воле поворотов, взмахов, выдержек
Моих он перекличку производит
Могучую и смелую, как буря,
И, как травинка, свежую и складную.
Я звуками командую ретиво.
Я придаю им собственную слаженность.
Я разбираю их и собираю
И направляю рваться по пределам,
Мне надобным и мною установленным.
Все служит мне, и я служу всему.
Я знаю: стоит мне остановиться,
Утихомириться, застыть недвижно —
Мир станет адом, вой закуролесит,
Я снова криком схвачусь, как пламенем,
И сгину неизбежно и бесследно.
Один исход — изматываться заживо
В ожесточенном руководстве пеньем
Измученного, радостного мира.
Я судорогами с ним навеки связан,
Как пасмами неразличимых нитей.
Я миром одержим, как лихорадкою.
Я вижу мир, над пультом возвышаясь.
Я слышу мир. Я управляю миром.
Мир управляет мною.
Я блаженствую,
Я исхитряюсь, слабну, умираю.
Чужая партитура перелистана,
И переиграна, и пережита.
Все корчится в открытом изумленье.
Но нет, я не прельщусь аплодисментами,
Я не остановлюсь, не поклонюсь.
Как только перестану я размахивать —
Я сразу же исчезну навсегда.
Назло себе и злу я сочиняю,
Да, сочиню — сейчас, без перерыва —
И заодно исполню напоказ
Свое происхожденье позабытое,
Свое предчувствие того, что будет,
Свою сродненность с будущим и прошлым,
Свою соединенность и единственность,
Свое истолкованье бытия.
В мое произведенье безыскусное
И несколько внезапное влюблен я
Уже задолго до его рожденья.
В нем будут все созвучья
По моему разумному приказу.
Вселенная себя в нем будет созерцать,
И ликовать от жуткого восторга,
И звезды лить обильно, словно слезы.
Я буду наблюдать в себе Вселенную
И восхищаться буду вместе с ней.
Мне ясно: мой удел, мое призвание —
Вселенную вселенной забавлять,
Себя собою измывать усердно,
Стремиться изнутри разнесться вдребезги,
И тонких жалоб не произносить.
Пока успокоенье не допущено,
Пока глаголят вместо глотки руки —
Могу я заявить: я всюду есмь,
Все мне внимает с кротостью обманчивой,
Во всем я признаю свою родню,
Все радо покоряться духу сильному,
Взлелеянному дивами мирскими,
Похожему на них в своих обычьях.
Я чувствую отчетливые позывы
В себе, во всем к взаимному согласью.
Оно прибудет, может быть, со временем.
Его приход свершится в бурный день.
Лишь для него я здесь изнемогаю
На перекрестке всех страстей и говоров,
На перепалке сущностей земных.
Одним лишь обстоятельством встревожен я:
Кто должность заступить мою решится,
Когда иссякнут соки в голове,
Когда из сердца смертный вопль исторгнется,
И руки свянут, и я молча грохнусь?
Не жить я не страшусь.
Мне суждено
Во всем запечатлеться и остаться.
Я не умру, я умереть не в силах.
Я перестану произвольно двигаться,
Но быть не перестану никогда.
Мне завещать и некому и нечего.
Я — все мое богатство и наследство.
Прощаясь с светом, я произнесу:
Пусть все старается быть посговорчивей,
Пусть это не в ущерб ему пойдет,
Пусть человек возлюбит человечество,
Пусть ни на миг не остывает схватка
Цепляющейся единичной воли
С природою в ее многообразии,
В ее капризности и красоте.
Пусть сочиняются безостановочно
Все новые и новые мотивы
И сочетанья разнородных звуков.
Пусть все поет своим особым голосом
О том, о чем поют и все другие.