Стих: Николай Асеев -
Чернышевский

Сто довоенных
   внушительных лет
стоял
 Императорский университет.
Стоял,
 положив угла во главу
умов просвещенье
   и точность наук.
Но точны ль
  пределы научных границ
в ветрах
  перелистываемых страниц?
Не только наука,
   не только зудеж,—
когда-то
  здесь буйствовала молодежь.
Седые ученые
    в белых кудрях
немало испытывали
     передряг.
Жандармские шпоры
   вонзали свой звон
в гражданские споры
   ученых персон.
Фельдъегерь,
  тех споров конца не дождав,
их в тряской телеге
    сопровождал.
И дальше,
  за шорох печористых рек,
конвойным их вел
     девятнадцатый век.
Но споров тех пылких
    обрывки,
     обмылки
летели, как эхо,
   обратно из ссылки.
И их диссертаций изорванных
      клочья,
когда еще ты не вставал,
     пролетарий,
над синими льдами,
    над царственной ночью,
над снами твоими,
     кружась, пролетали.
Казалось бы — что это?
    Парень-рубаха,
начитанник Гегеля
     и Фейербаха,
не ждя для себя
   ни наград,
    ни хваленья,
встал первым из равных
     на кряж поколенья.
Да кряж ли?
   Смотрите —
    ведь мертвые краше
того,
  кто цепями прикован у кряжа,
того,
  кто, пятой самолюбье расплющив,
под серенькой
  русского дождика
      хлющей
стоит,
  объярмован позорной доскою,
стоит,
 нагружен хомутовой тоскою.
Дорога плохая,
   погода сырая...
Вот так и стоит он,
    очки протирая,
воды этой тише,
  травы этой ниже,
к бревну издевательств
    плечо прислонивши...
Сто довоенных
   томительных лет
стоял
 Императорский университет.
На север сея, стоял,
    и на юг
умов просвещенье
   и точность наук.
С наукой
   власть пополам поделя,
хранили его тишину
    поделя...
Студенты,
  чинной став чередой,
входили
  в вылощенный коридор.
По аудиториям
    шум голосов
взмывал,
 замирал
   и сникал полосой.
И хмурые своды
   смотрели сквозь сон
на новые моды
   ученых персон.
На длинные волосы,
     тайные речи,
на косовороток
    подпольные встречи,
на черные толпы
   глухим ноябрем,
на росчерк затворов,
     на крики: «Умрем!»
На взвитые к небу
    казацкие плети,
на разноголосые
    гулы столетья,
на выкрик,
   на высверк,
     на утренник тот,
чьим блеском
  и время и песня
      цветет!

1929

Другие стихи автора:

• Что такое счастье? Соучастье...
  Что такое счастье? Соучастье в добрых человеческих делах, в жарком вздохе разделенной стра...

• Штормовая
  Непогода моя жестокая, не прекращайся, шуми, хлопай тентами и окнами, парусами, дверьми. Н...